Опубликовано 26 декабря 2022 в 14.03
Адрес в интернете: https://zerkalo-by-page.space/news/world/29145.html
Адрес в интернете: https://zerkalo-by-page.space/news/world/29145.html
После второй Карабахской войны воинственный культ жертвы в Азербайджане сменился воинственным культом победы. «Родине — служение, народу — верность, врагу — ненависть, ненависть, ненависть!» — один из лозунгов, которым учат детей в некоторых местных школах. Навязываемые детям патриотические «мероприятия» показывают, насколько, несмотря на формальное окончание боевых действий, соседние народы далеки от примирения, пишет Русская служба Би-би-си.
«Главное, о чем я подумал после войны, — что мне надо бы сохранить лицо перед детьми», — говорит Фикрет (имя изменено по его просьбе), школьный учитель из Азербайджана. Много лет он учил детей истории, пытаясь обходить острые углы: не цитировал особенно агрессивные пассажи из школьных учебников и побуждал учеников находить альтернативные источники информации.
Домашний кабинет Фикрета завален трудами по истории: старая советская «стенка» набита книгами в три ряда. Он любит свою профессию и детей — для него важно не научить их плохому, но и не потерять работу, но после второй Карабахской войны этот баланс стало находить все труднее. «Не все вещи можно называть своими именами, и это тяжело», — говорит он.
Почти 30 лет назад Азербайджан проиграл в войне с Арменией и армянами Нагорного Карабаха — региона, входившего в Азербайджанскую ССР. В результате Баку потерял контроль не только над Карабахом, но и над несколькими районами вокруг него, сделав беженцами сотни тысяч живущих там азербайджанцев.
В новой войне осенью 2020 года Азербайджан вернул себе большую часть утраченных территорий, и возвращение каждого города — Физули, Зангелана, Джебраила — вызывало бурные празднования в Баку. После того как была взята Шуша — историческая столица Карабаха — страну охватила эйфория: улицы облепили национальные флаги, а витрины магазинов, стены домов и коридоры госорганов — фотографии погибших на этой войне.
В некоторых школах и детских садах эта эйфория стала приобретать черты ксенофобной агитации.
В последние месяцы по соцсетям активно распространялись видео с детьми во время патриотических «мероприятий». На одном выстроенные в несколько рядов школьники вскидывают руки с криком «Ура!», когда преподаватели перечисляют имена бывших учеников, погибших на войне. На другом — на вид еще детсадовские мальчики, одетые в камуфляж, заходят в класс с костылями и перебинтованными ногами и руками.
В телерепортаже на местном канале — дети на школьной линейке во дворе хором кричат «Родине — служение, народу — верность, врагу — ненависть, ненависть, ненависть!». «Эти дети — завтрашние солдаты, врачи, учителя; наши дети, которые будут защищать нашу страну на передовой», — комментирует журналистка.
Вряд ли у кого-то в Азербайджане есть сомнения в том, о ком идет речь в этих кричалках. Конфликт вокруг Нагорного Карабаха, который в разное время называли экзистенциальным как армяне, так и азербайджанцы, унес тысячи жизней с обеих сторон.
Слово «проармянский» в Азербайджане фактически ругательство, а армянские корни — компромат. «Проармянским» называет в еще одном вирусном ролике ведущий местного телеканала французского президента Эммануэля Макрона — его имя в издевательской перепевке песни «Буратино» выкрикивает детский хор.
«Главное, что поменялось в школе после войны, — это „мероприятия“, — говорит школьный учитель Фикрет. — Мы раньше всем скопом были несчастными жертвами, а теперь опять же все вместе герои». Соответствующие мотивы отражаются в рисунках и поделках детей благодаря наставлениям учителей; но и без них, говорит Фикрет, дети фиксируют постоянно «льющуюся им в уши информацию».
Если раньше ученики рисовали детей, погибших от рук армян в Карабахе, то теперь рисуют бравых солдат и «Байрактары» — турецкие беспилотники, сыгравшие важную роль в войне. Фикрет говорит, что при виде этого его «охватывает отчаяние»: «В целом они [дети], конечно, проникаются всем этим. Им нравится это как игра, где они активно принимают участие».
Уроки патриотизма в азербайджанских школах впервые с советских времен ввели в 2013 году — тогда первый урок учебного года стали посвящать «темам родной страны, родного села, родного города». В начале 2021 года в профильном министерстве заявили, что патриотическое воспитание должно стать приоритетным направлением в образовании и что изучение Карабахской войны должно стать его частью.
Фикрет говорит, что уроки патриотизма появились в его школе только в прошлом году — и что прошедшая война уже отразилась на школьной программе — например, в виде конкурса сочинений на тему победы.
«Нам пришло указание, что учителя должны сказать детям, что в сочинениях о победе должна быть подчеркнута роль президента и объединения вокруг него народа», — говорит Фикрет. Указания, по его словам, приходят либо в устной форме лично от директора, либо пишутся в учительском чате.
В этом году незадолго до начала учебного года на границе с Арменией произошли столкновения, в которых погибли десятки солдат с обеих сторон. В школе Фикрета была минута молчания, некоторые дети пришли с фотографиями погибших солдат, другие — одетые в военную форму.
«Приходят представители местных властей, и начальство старается прыгнуть выше головы, показать, насколько они все хорошо организовали», — рассказывает учитель.
Патриотические мероприятия в школах проводят и в памятные даты: например, в годовщину ввода советских войск в Баку в январе 1990 года, унесшего жизни более сотни жителей города; в день памяти массового убийства армянскими силами азербайджанского населения Ходжалы в феврале 1992 года и, разумеется, в день победы во второй Карабахской войне.
Иногда школы организуют встречи с чиновниками из исполнительной власти (администрации) района, ветеранами и родителями погибших. Например, 8−9 мая приходили ветераны и Второй мировой, и Карабахских войн. «Не то чтобы это траурные церемонии… Они о том, что надо отдавать жизнь [за родину], и живое воплощение этого — родители погибших, — рассказывает Фикрет. — Одна мать говорила, что, мол, я счастлива, что мой сын погиб, и вы тоже не посрамите».
Другие учителя и работники сферы образования, попросившие не называть их имен, тоже рассказывали о патриотических мероприятиях в своих школах — уточняя, что в некоторых случаях им разрешается действовать на свое усмотрение.
Так — по возможности, на свое усмотрение — поступает и Фикрет.
«Я, конечно, саботирую», — признается он и приводит пример: «Я обязан был провести мероприятие об истории войны. Делаю это по минимуму: не обобщать армян, не винить весь армянский народ, не цитировать уничижительные моменты и говорить о том, что на той стороне тоже есть люди, у которых есть родные, матери. И что если они неправильно думают, они не виноваты — их так учили. Точно так же, как мы сейчас говорим про армян, они в армянской школе могут думать про азербайджанцев».
Некоторые родители тоже поступают на свое усмотрение — и просто не отпускают детей в школу в даты, связанные с карабахским конфликтом.
«Я слышала разные истории, дурацкие стишки, видела фотографии одетых в форму детей, так что решила своего не отпускать — даже не знаю, что происходит в нашем классе», — говорит мать девятилетней девочки, попросившая не называть ее имени. «На какую-то годовщину воспитатель попросила родителей одеть детей в военную форму, если та есть, — вспоминает мать нынешнего первоклашки. — В тот день я просто не отвела ребенка в садик».
Отец пятилетнего мальчика, учащегося в частном детском саду, рассказывает, что у них дети каждое утро перед завтраком поют гимн. На день победы в Карабахской войне сыну дали выучить патриотический стишок. «Дресс-код был белый верх — черный низ, но сами родители наряжали детей в военную форму, — рассказывает он. — Был мальчик, у которого отец — шехид [погибший на фронте], но он как раз в военную форму одет не был».
Воспитатель по имени Шахназ, работающая в одном из сумгаитских детских садов, наоборот, ничего не саботирует. Задачи по воспитанию патриотизма им, по ее словам, присылают из минобразования.
В их саду тоже принято начинать день с кричалки про ненависть. Дети знают эти лозунги наизусть, говорит Шахназ: «Нашим детям от двух до пяти лет. Они все понимают. Старшие группы понимают очень хорошо». Она не видит ничего плохого в таком воспитании и с гордостью показывает, как ровно умеют стоять их дети.
Учительница литературы Сумгаитского лицея Егяна Самадова рассказывает, что «некоторые тексты, связанные с пропагандой патриотизма» включены в обязательную программу, другие занятия выбирают сами дети — например, устраивают просмотры фильмов и потом обсуждают их.
Самадова говорит, что в материалах по «воспитанию патриотизма» не указывается, кто именно враг, — и добавляет, что «учащимся прививается ненависть не к врагу, а к жестокости врага».
При этом некоторые тексты, содержащиеся в школьных учебниках, противоречат ее словам. Так, в рассказе «Кровавая фиалка» в учебнике литературы для шестого класса ребенку приснился такой сон: «Тетя Сирануш (распространенное армянское имя — Би-би-си) задушила его с грустным лицом. С острого меча, который держал дядя Сурен (еще одно распространенное армянское имя — Би-би-си), капала кровь. Эта кровь была на его лбу, на голове, но больше всего попало на глаза».
В учебнике по азербайджанскому языку для того же шестого класса есть рассказ «Маленькие заложники» с такими словами: «Бешеные армяне ржавыми плоскогубцами вырывали языки тем, кто не хотел читать, раздевали их и издевались над ними».
В еще одном учебнике по литературе — уже для пятого класса — содержится короткий рассказ «Вор», где повествуется о том, что армяне годами воровали у азербайджанцев все — музыку, кулинарные рецепты, ковры и, наконец, Карабах.
В учебниках истории же, по словам Фикрета, подобные посылы стали формулироваться осторожнее. «Если раньше было больше прямого языка ненависти, то теперь он преподносится словами, якобы сказанными про нас армянами», — говорит он.
ООН определяет язык ненависти как «оскорбительные высказывания, направленные против той или иной группы или отдельного лица на основе присущих им характеристик (таких, как раса, религия или пол) и способные угрожать миру в обществе».
Би-би-си попросила министерство образования Азербайджана прокомментировать кричалки о ненависти и перечисленные выше примеры из школьных учебников. В ведомстве сказали, что считают это не ксенофобией, а «художественными примерами, отражающими борьбу, ведущуюся в сфере обеспечения территориальной целостности Азербайджана, признанной в международном сообществе».
Заместитель директора по воспитательной работе Сумгаитской средней школы естественных наук Атраба Тагиева говорит, что «враг один, и если нет ненависти к врагу, ребенок не может вырасти патриотом». «Мы должны учитывать, что армяне побеждали нас на протяжении всей истории. […] Армяне — наши враги, и дети должны это знать».
«Обучение детей эмоциям, содержащим страх, ненависть и агрессию, крайне рискованно с точки зрения психического состояния детей», — говорит психолог Белгин Темур.
«Школы и в меньшей степени детские сады были и остаются институтами, насаждающими государственный патриотизм и образы врага», — отмечает азербайджанский социолог, изучающий конфликты, Сергей Румянцев. По его словам, исследования показывают, что знания, приобретенные в 8−12-летнем возрасте запечатлеваются в памяти: «Такие знания очень сложно потом критически переосмыслять. Тем более когда нет для этого социальной и культурной среды».
По словам социолога, подобная пропаганда формирует в людях «нетерпимость, неспособность судить о конкретных людях по их личным качествам, неспособность к диалогу и дают представление о мире как о пространстве, в котором всегда идет война и где право на жизнь надо отстаивать с оружием в руках».
Чтобы это изменить, и Армения, и Азербайджан «должны взаимно согласиться на мир» и включить в потенциальное мирное соглашение пункт о прекращении кампании взаимной вражды, говорит Шахин Рзаев, политический обозреватель и журналист, участвовавший в миротворческих инициативах. «Некоторые мои коллеги, которые хотят выглядеть крайне патриотично, я думаю, будут следовать указанию, когда оно придет, — считает он. — Если завтра правительство отдаст приказ прекратить, скажут, что наша вражда с мирным армянским населением с этого момента окончена, эти же люди будут выполнять свои задачи от всего сердца».
В Армении происходящее в азербайджанских школах показывают в новостях.
«У нас это преподносится так: мол, смотрите, какое они нездоровое общество. На это здесь обращают внимание, [с тем посылом, что] повторять то, что на той стороне делают, было бы не комильфо», — рассказывает армянский историк Тигран Закарян, ранее занимавшийся анализом школьных учебников на предмет национальных дискурсов.
По его словам, таких вопиющих примеров, как в азербайджанских учебниках, ему не попадалось, а слово «враг» в них использовалось в основном в контексте боевых действий.
Это, впрочем, не значит, что Армения готова простить Азербайджану нанесенные раны и взять ответственность за собственные грехи.
В учебнике истории для 9 класса, к примеру, столкновения армян с мусульманскими меньшинствами в Армении в начале XX века описываются так: «Армянское государство проявляло необходимую решимость в подавлении мятежей, и это способствовало укреплению государственности и арменизации страны» (курсив Би-би-си).
В том же учебнике говорится, что в начале 1980-х-90х годов насильственное изгнание армян из Азербайджана сопровождалось грабежами, а азербайджанцев из Армении мирно «выселили» (в Азербайджане с такой оценкой не согласятся, в спешке и страхе за свою жизнь покидать свои дома приходилось и тем, и другим). Также школьникам рассказывают, что убийства мирных жителей населенной азербайджанцами деревни Ходжалы в 1992 году устроили сами азербайджанцы (что характерно, в азербайджанских учебниках пишут, что погромы армян в Сумгаите в 1988 году совершали сами армяне — подробнее об этом мы писали здесь).
Авторы опубликованного в мае 2022 года в журнале Caucasus Edition исследования пишут, что и армянские, и азербайджанские учебники с помощью подбора мифов и фактов формируют нарратив, в котором есть «мы» — «славные, идеальные герои» — и «другие» — «извечные хищные и коварные враги».
В армянском обществе азербайджанцев часто приравнивают к туркам, ответственным за массовые убийства армян в 1915 году (хотя Азербайджан в тот момент был частью Российской империи, а не Османской, откуда депортировали армян).
«Обыватель здесь азербайджанцев называет „турки“, — рассказывает журналист Марк Григорян. — Тем самым на стереотипичных азербайджанцев переносятся опасения, страхи, недоверие, тревоги и подозрения, связанные в общественном сознании с геноцидом и массовыми изгнаниями более чем столетней давности».
Фикрет, как и часть его соотечественников, ожидал, что после победы в Карабахской войне «гештальт» для азербайджанского общества будет закрыт и градус ненависти снизится.
Но мирный договор между двумя странами до сих пор не подписан, на границе продолжаются перестрелки, а Карабах — та его часть, которую пока не контролирует Баку, — оказался в блокаде. Азербайджанская армия тем временем соединяется с турецкой — для отражения потенциальных угроз не только со стороны Армении, но и Ирана.
Фикрет говорит, что боится новой войны, особенно когда Россия — военный союзник Армении — занята войной в Украине и не может позволить себе втягиваться в чужой конфликт.
Среди книг на столе у Фикрета лежит несколько пособий по IT-технологиям и учебник испанского. Устав от необходимости лавировать между совестью и школьной программой, он планирует сменить профессию и эмигрировать.
«Раньше себя успокаивал мыслью о том, что хотя бы помогу двум из 40, но потом запала поубавилось, потому что вижу эту тенденцию и понимаю, что это капля в море, — говорит Фикрет. — И такой парадокс: с одной стороны помогаешь, а с другой тяжело это все наблюдать».
«У армян тоже был комплекс победителя: мол, дело сделано — и никаких уступок Азербайджану, ни пяди земли, никакого компромисса — а через 26 лет случился разгром, — продолжает он. — А что гарантирует, что снова не произойдет [то же самое] наоборот? Мы же не знаем, что будет через 20 лет. Поэтому нам и этим детям нужен мир».
Распечатано с портала ZERKALO.IO