Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. «Автократы в Москве и Минске будут праздновать кончину». Американские власти исполнили мечту беларусских
  2. Рекорд по доллару, который никто не ожидал: прогноз по валютам
  3. «Сотрудница взяла мой телефон, сняла чехол и посмотрела, что под ним». Рассказываем, какая обстановка на границе с соседними странами
  4. Появилось расследование о еще одной резиденции Лукашенко. Рассказываем интересные факты
  5. «Нужны врачи». Кочановой пожаловались на дефицит медиков
  6. Зеленский сменил начальника Генштаба ВСУ
  7. Родители все еще отдают девочек на детские конкурсы красоты. Но не задумываются о том, что за ними на самом деле стоит, — рассказываем
  8. Лукашенко в очередной раз оскорбил Зеленского. Политику «прилетел» колкий ответ из Киева, который поймет едва ли не каждый беларус
  9. Российские военные блогеры поймали Владимира Путина на очередном вранье. Что в этот раз
  10. В Латвии хотят частично закрыть пункт пропуска «Патерниеки» — «Григоровщина». В чем причина
  11. Сбежал из суда, отобрав пистолет у конвоира, и годами был в бегах. Вспоминаем историю «самого дерзкого преступника Беларуси»


«Я отдала ему 8 тысяч долларов, чтобы меня отпустили. И он сказал, что они теперь — моя крыша», — такой разговор с оккупировавшими их село российскими солдатами вспоминает Елена. Женщину задержали по подозрению в том, что она передает сведения ВСУ. Ее историю рассказало «Громадське».

Российские военные на улицах оккупированного мелитополя. Фото предоставлено собеседницей
Российские военные на улицах оккупированного Мелитополя. Фото использовано в качестве иллюстрации

Приблизительно 20 лет Елена работала в сельской библиотеке. Как только началась полномасштабная война, ее сын пошел в ВСУ. Женщина осталась дома с мужем, дочерью и невесткой. Библиотеку заперла, а часть книг по украинской литературе и истории, в частности о Голодоморе и более новую литературу о начале российско-украинской войны, спрятала у себя дома.

Село С. небольшое, поэтому до середины весны оно не интересовало россиян — они сосредоточились на Мелитополе и крупных населенных пунктах. Но в апреле 2022 года большая колонна российских военных зашла и в село.

«Их очень много зашло. Они устраивали проверки документов по всему селу. Заезжал на улицу большой „Урал“, на нем сидел пулеметчик и наставлял пулемет на дом, который был под осмотром (по указанию пулеметчика россияне заходили с обыском в определенные дома — ред.)», — рассказывает Елена.

В тот день документы проверили и у нее, и до августа 2022 года россияне во дворе не появлялись — ушли в другие села.

Между тем среди односельчан нашлись желающие возглавить оккупационную администрацию. Так мужчина, до войны работавший дворником в детском саду, стал исполнять обязанности директора местной школы и склонять учителей к сотрудничеству с российской оккупационной властью. Впоследствии директором стала его дочь. Она тоже запугивала учителей и родителей с детьми.

«Она приходила к моей сестре, которая была завучем школы до оккупации, и угрожала тем, что „разговор может быть другим“, более жестким, если она не хочет работать в российской школе», — рассказывает Елена.

Ни Елена, ни ее родные на сотрудничество с новой властью не пошли. Женщина присматривала за домом уехавших из оккупации соседей, лишний раз старалась никуда не выходить и ни с кем не разговаривать. Говорит, было страшно и непонятно, кто и каких взглядов стал после прихода россиян.

В какой-то момент российские солдаты начали задерживать местных по подозрению в том, что они сдают их позиции украинским военным. Елена говорит, что задерживали и по доносам своих же. Однажды в оккупационную администрацию вызвали и ее.

«На тебя четыре доноса. Елена, у меня не было с тобой конфликтов, у нас хорошие отношения. Но тебя предупреждаю, что если дойдет до ФСБ, то уже помочь никто не сможет», — вспоминает Елена разговор с мужчиной, который стал работать в охране порядка при оккупационных властях.

В селе знали о том, что сын Елены в ВСУ. О ее активной проукраинской позиции — тоже. Женщина подозревала, что рассказать о ней оккупантам мог кто-то из местных по личным причинам. Потому, когда 22 октября к ней домой пришли четверо российских солдат, это не стало неожиданностью.

«Они представились как разведгруппа. Пришли и сразу вопросы: кто сдает наши позиции, кто составляет списки коллаборантов, а где твой сын? Я не знала, что им известно о сыне, поэтому решила сказать правду — что он служит. Тут они говорят: „Ты сдаешь наши позиции“. И меня задержали», — рассказывает женщина.

Елену отвели в один из домов, где обосновались солдаты, и там стали допрашивать. Проверяли телефон и пытались восстановить удаленные файлы. Когда же им не удалось, сказали ждать специалиста. Тогда женщина решила с ними завести разговор и стала спрашивать, на каких условиях они могли бы ее отпустить.

Российские военные назвали сумму — 400 тысяч рублей. Елена сказала, что у нее нет возможности достать рубли, и предложила доллары. В эквиваленте она должна была найти восемь тысяч долларов к вечеру следующего дня.

«За ту ночь я скинула два килограмма. То на несколько минут проваливалась в сон, то просыпалась. Вокруг же вооруженные [военные], и кто знает, что у них головах. Я говорила с ними, чтобы ночь прошла быстрее. Один из них был совсем молод, без бороды, в отличие от трех других. И он говорит: „Прохлопали мы свою войну, когда у нас в Чечне была“», — вспоминает женщина ночь в плену.

Елену выпустили в 10 утра. Вместе с ней отправили одного из военных, чтобы тот ждал ее дома, пока она будет искать деньги. Елене с мужем удалось собрать необходимую сумму в долг у односельчан. И в тот же день деньги отдали кадыровцам. Те женщину отпустили, заявив на прощание, что «теперь они — ее крыша», но никаких контактов не оставили.

Сын Елены смог связаться с ней по телефону и сказал, чтобы она немедленно уезжала из села. Он собрал деньги в своем батальоне, чтобы женщина вернула взятые в долг восемь тысяч.

В начале ноября Елена смогла выехать в Россию, а затем — в Польшу. Планировала там заработать денег, чтобы вернуть сыну.

«Это была моя первая поездка за границу в таких условиях. Там я пробыла пять месяцев. Работала на раскладке товара в магазинах, потом — кассиром, не зная языка, потому что им не хватало людей. Сначала жила в квартире с другими девушками, а затем смогла арендовать комнату в студенческом общежитии. Приходилось работать по 10 часов. Однажды я потеряла сознание. Когда я узнала от сына, что долг отрабатывать не нужно, то решила вернуться», — говорит Елена.

С марта женщина живет в Запорожье. Работает начальником отдела культуры в администрации своей же общины, которая продолжает действовать на подконтрольной украинскому правительству территории.

Оставшиеся в оккупации родственники сообщают Елене, что сейчас там заставляют получать российские паспорта.

«Если есть украинские паспорта, а нет российских, угрожают, что заберут, вывезут. Пишут какие-то списки. Муж говорит, что пока не давят на него очень, будет без паспорта», — говорит женщина.