С начала 2024 года в украинский проект по поиску российских солдат «Хочу найти» поступило более 84 тысяч заявок на розыск пропавших военных, следует из данных, которые изучила «Вёрстка». Больше половины из разыскиваемых — рядовые и сержанты в возрасте до 39 лет. Как говорят сами военные, причинами исчезновения становятся не только тяжёлые бои, но и жестокость командиров: одних намеренно забрасывают в штурмы, где невозможна эвакуация, других «обнуляют», а тела закапывают в полях или сжигают.
Какие данные получила «Вёрстка»
Проект «Хочу найти» предоставил «Вёрстке» статистику обращений, которые получил с начала своей работы в январе 2024 года. Их отправляют близкие российских военных. Информация включает себя даты пропажи военных, номера подразделений, территории, на которых военные в последний раз выходили на связь, а также — возраст пропавших, звание и уровень родства с авторами обращений. Данные актуальны на апрель 2025 года.
«На первом этапе мы „нормализуем“ заявки — приводим их к единому формату, уточняем данные с ошибками или запрашиваем недостающую информацию. После этого начинается монотонная работа с таблицами и базами данных», — говорит Александр, сотрудник проекта «Хочу найти».
Далее ФИО и даты рождения соотносятся со списками оказавшихся в украинском плену, а также — погибших на поле боя и эвакуированных украинскими военными. Данные погибших устанавливаются по найденным при останках жетонам, документам, телефонам, татуировкам и другим опознавательным признакам. Если совпадений по имени из заявки и базам погибших и пленных не найдено — человек причисляется к пропавшим. «Вёрстка» выборочно верифицировала имена нескольких военнослужащих из числа пропавших в базе «Хочу найти» и подтвердила, что это реальные люди. В некоторых случаях публикации об их исчезновении были также обнаружены в соцсетях.
Как сообщили в проекте, если пропавший российский военный впоследствии находится в плену или списках погибших — данные в базе проекта обновляются автоматически, а родственники военнослужащего, отправившие заявку, получают уведомление через чат-бот. До тех пор имя значится в списке пропавших.
Реальные масштабы потерь в российской армии пока неизвестны. Приведенные данные проекта «Хочу найти» отражают лишь часть картины — те случаи, где родственники пропавших начали их искать.
Больше всего пропавших среди рядовых и 30-летних
За полтора года работы украинской проект «Хочу найти» взял в работу 84 658 заявок на розыск российских военных, пропавших на полях сражений с начала вторжения. Имена как минимум 58 041 пропавшего военнослужащего проект смог обработать к апрелю 2025 года.
«Вёрстка» проанализировала статистику обращений и выяснила, что реже всего на войне пропадают офицеры — на них приходится лишь 1,5% всех обращений, в то время как на военнослужащих, имеющих не офицерские звания, — больше 61%. Еще в более чем трети случаев звания пропавших в обращениях их близких не уточняются.
Самому младшему из пропавших российских военных на момент исчезновения было 18 лет: он перестал выходить на связь с родными меньше чем через месяц после совершеннолетия, а ушел на войну во время судебного процесса над ним (его имя известно «Вёрстке». Это житель Тюмени, которого судили по статье 111 УК РФ — о причинении тяжкого вреда здоровью). Самому старшему — 67 лет. При этом возрастные категории до 20 лет и после 60 лет — самые малочисленные в базе проекта. На них приходится чуть больше 2% всех обращений. Больше всего военных на момент исчезновения были в возрасте от 30 до 39 лет.
Разыскивают военных чаще всего их жены и сестры. На них суммарно приходится более половины всех обращений. Отцы фигурируют в чуть более 1% случаях. При этом о розыске пропавших родственников чаще заявляют через один-три месяца после того, как те перестают выходить на связь. В первые две недели обращается около 5% заявителей, столько же — через год и более.
Родственники российских военнослужащих массово обращаются в «Хочу найти», несмотря на то, что это украинский государственный проект. Его представители объясняют это своей открытостью в отличие от чиновников российского Минобороны.
«В РФ до сих пор не существует единого органа, который бы занимался вопросами военнопленных, пропавших без вести, погибших, а также поддержкой их семей, — говорит сотрудник проекта Александр. — Для родных создали горячую линию, на которую невозможно дозвониться, а при удачной попытке им зачастую не предоставляют никакой информации. Более того — нередко сообщают ложные сведения».
По его словам, один и тот же человек в один и тот же момент может числиться погибшим по данным воинской части, живым — согласно данным горячей линии Министерства обороны РФ, а фактически — находиться в плену.
За полтора года работы проекта родные 2184 российских военных получили подтверждение того, что их близкие находятся либо в украинском плену, либо среди погибших, чьи останки были найдены украинскими поисковыми группами, говорит сотрудник проекта.
«Эти люди читают одни и те же информационные ресурсы, состоят в сообществах и чатах, посвященных вопросам поиска пропавших без вести, — считает Александр. — Именно там они обмениваются информацией о том, где реально можно получить помощь, как не стать жертвой мошенников, куда обращаться и какие действия предпринимать».
Чаще всего российские военные пропадают в Донецкой области
Большая часть пропавших российских военных перестали выходить на связь с близкими в Покровском районе Донецкой области. Он упоминается практически в 13 тысячах обращений. На этом направлении шли бои за Селидово и десятки небольших сел, а с августа 2024 года там же началась битва за город Покровск, которая продолжается по сей день. Военнослужащие с этого направления даже записывали обращения, где рассказали, как командиры лгут в отчетах о взятии населенных пунктов и отправляют своих бойцов на убой.
На втором месте по числу упоминаний в обращениях в проект «Хочу найти» — Бахмутский район Донецкой области. Он встречается в более чем семи тысячах заявок на розыск российских военных. Бои за Бахмут, которые с 2022 года вели в том числе наемники ЧВК Вагнера, стали одними из самых кровопролитных с начала войны.
Еще в 6,5 тысячи обращений место исчезновения или локация, откуда военный в последний раз выходил на связь, не называется. Следом по числу упоминаний — более четырех тысяч обращений — идут Донецкая область без упоминания конкретного района, а также Курская область. Ранее «Вёрстка» рассказывала, что одним из подразделений МО РФ, понесшим большие потери в Курской области, стала 810‑я бригада. Близкие военнослужащих этой бригады также обращались в проект «Хочу найти».
Помимо Курской области в обращениях фигурировали также и другие приграничные регионы России: Белгородская, Воронежская, Брянская, Ростовская области. Число заявок с их упоминанием едва превысило 1000.
Пик пропавших пришелся на август 2024 года
Наибольшее число пропавших проект зафиксировал в августе 2024 года — одновременно с началом боев в Курской области и продолжающейся атаки на Покровск. Об исчезновениях российских военнослужащих с 5 по 11 августа 2024 года сообщили в более чем 1680 обращениях. Такой показатель не был ни разу достигнут ни до, ни после этой недели за все время работы проекта. Для сравнения, в среднем в течение 2024 года в неделю пропадали чуть больше 580 военных, следует из статистики обращений.
В 2022 году пик обращений пришелся на период с 5 по 11 сентября — тогда украинские войска начали контрнаступление в Харьковской области, а российская армия потеряла контроль над 8833 квадратными километрами.
В 2023 году самое большое число обращений поступило с 18 по 24 декабря. Это период финальных боев за город Марьинка в Донецкой области. В результате украинские войска покинули позиции, а город заняла российская армия.
За четыре месяца 2025 года наибольшее число военнослужащих, судя по обращениям, пропали в период с 6 по 12 января. В эти даты российские войска продолжали наступления в Курской области и на Покровском направлении Донецкой области, следует из сведений Института по изучению войны.
Больше всего пропавших — из скандальных в/ч
Близкие российских военнослужащих, обратившиеся в проект «Хочу найти», назвали почти 500 различных подразделений, где проходили службу пропавшие. Чаще всего — почти 2000 раз — среди них фигурировала 15‑я бригада «Черные гусары» (15 ОМСБР, в/ч 90 600). Пик ее упоминания также пришелся на август 2024 года. По наблюдениям Института по изучению войны, в тот период подразделение передислоцировали в Курскую область с Покровского направления.
Далее по частоте упоминаний идут две донецкие бригады — 132‑я ОМСБР (в/ч 52 892) и 9‑я ОМСБР (в/ч 71 443). Каждая из них встречается в более чем тысячи заявок. Почти все они поступили с июля по ноябрь 2024 года. В тот период обе бригады вели бои на Торецком направлении в Донецкой области. Ранее 132‑я бригада также вела бои в районе Горловки, а 9‑я бригада — в Мариуполе.
Погибшие из этих же подразделений
Проект «Хочу найти» предоставил «Вёрстке» также данные о погибших солдатах в перечисленных бригадах. Так, по информации проекта на 10 марта, в 15-й ОМСБР погибло 6246 человек, в 132‑й ОМСБР — 2090 человек, а в 9‑й ОМСБР — 1861.
Военнослужащие и их близкие неоднократно жаловались на командование каждой из этих бригад. Как передавал проект «Хочу найти» со ссылкой на военных, командование 15‑й бригады организовало тайные безымянные захоронения погибших в результате «обнулений» и пыток. Родственники военнослужащих этой же бригады за два года опубликовали несколько групповых петиций с требованиями к Владимиру Путину организовать проверки «в связи с безвестной пропажей» их близких. В текстах петиций они жаловались, что их пропавших родственников не ищут на местах и незаконно причисляют к дезертирам.
Свои обращения публиковали также и военнослужащие 132‑й бригады. Они жаловались на голод и отсутствие эвакуации. «Ни эвакуации, ни подноса БК (боекомплект. — Прим. ред.), ни медикаментов, подноса еды также нет, что было в аптечках, как заходили, тем и лечимся», — говорил один из военных в видеообращении осенью 2024 года.
Причина пропажи — штурм или «обнуление»
Собеседники «Вёрстки» из числа военнослужащих отмечают, что еще на этапе подготовки на полигонах их предупреждали, что ждать эвакуации и надеяться на спасение на поле боя не приходится.
«Те же товарищи могут бросить в поле битвы, просто кинуть, потому что там каждый сам за себя в основном, — говорит военнослужащий из танкового полка. — Там даже самые ярые патриоты прямо говорят, надейтесь на себя, эвакуировать вас никто не будет, справедливости тут нет».
По словам военнослужащего из роты БПЛА, возможность эвакуации зависит не только от того, насколько спокойно на направлении, но также и от личных характеристик командования. Он уточняет, что на его практике тела погибших вывозили, передавали медикам и далее транспортировали в ростовский морг. Правда, скорость вывоза и идентификации напрямую зависела от должности погибшего.
«Как относятся в какому-нибудь штурмовику, который где-то погиб, — это просто цифра, о которой мы докладываем дальше в дивизию и забываем про него, — рассказывает собеседник „Вёрстки“ в роте БПЛА. — Когда у нас офицер из штаба погиб, такой молодой парень, тело было очень сложно опознать, оно полностью обгорело. Там провели все процедуры: быстро его эвакуировали, контролировали весь процесс эвакуации, приводили людей на опознание, посмотреть, он это или не он. В итоге выяснилось, что это он, собирали даже деньги, родственникам позвонили лично, сообщили об утрате».
Об этом же рассказал штурмовик, который сейчас воюет на Курском направлении. По его словам, некоторые командиры даже сжигают трупы, чтобы останки нельзя было идентифицировать. Это помогает избежать выплат родственникам.
«Я сам свидетель того, что люди заходили в январе, а сейчас вот уже май. И там 70% людей пропали без вести. Сюр в том, что командиры специально [так делают]. Они знают, что человек двухсотый, но его держат пропавшим. А в 2023 году в ДНР просто сжигали трупы в каких-то ситуациях. Потому что если ДНК-тесты сходятся, условно, рано или поздно деньги выплачиваются», — говорит мужчина.
По словам собеседников «Вёрстки», нередко бесследные исчезновения людей на фронте связаны либо с «обнулениями», либо с отправкой в штурмы. Оба этих явления, по словам военных, взаимозаменяемы: под отправку в штурмы и под «обнуления» попадают те, кто-либо провинился, либо чем-то не устроил командование.
«Если „обнулили“ за серьезный проступок где-то на линии фронта, то, скорее всего, это тело эвакуируют и скажут, что он погиб в бою, — рассказал военный в БПЛА-роте. — Если это произошло между каким-то командующим составом, то есть, кто-то из командиров, начальников подразделений „обнулил“ кого-то, то, скорее всего, это тело где-то затеряется. И будет он числится как пропавший без вести».
«Обнуленных» могут «выкинуть в поле» без опознавательных знаков на форме, похоронить где-то недалеко от места дислокации войск или сжечь, говорят собеседники «Вёрстки». Все это направлено на то, чтобы затруднить дальнейший поиск и опознание тела. Кроме того, после обнуления военного могут причислить к самовольно оставившим часть.
«То есть отчитались не так, что он пропал в зоне боевых действий, на направлении, где полк находился, а именно вообще куда-то ушел, и мы даже отследить его не можем и поэтому подаем его в СОЧ. В этом случае семье будет практически невозможно его найти», — говорит военнослужащий.
В случаях, если командованию, по словам собеседников «Вёрстки», не хочется «мараться», в чем-либо провинившихся военных, в том числе и отказников, отправляют в подразделения военной полиции.
«У нашего полка это был населенный пункт Зайцево, — говорит собеседник „Вёрстки“ в БПЛА-роте. — В основном там людей держат в подвалах, максимально подавляют физически и эмоционально, а потом уже решают, что с ними делать в зависимости от проступка и от того, насколько сильно он насолил кому-то из командования. Могут просто обнулить, а могут отправить в штурмовое подразделение. Даже не просто в штурмовое, а прямо в мясную атаку, чтобы убить всех, кто в ней участвует».
Тем не менее, как говорит военный, некоторые выбирают оказаться в руках военной полиции, нежели идти в «мясные» атаки. «Для них жизнь в ближайшее время станет адом, их будут в военной полиции пытать, могут в тюрьму посадить либо просто обнулить, но это все равно повышает шанс на выживание, нежели в такие атаки ходить», — резюмирует он.